В память о Константине Григорьевиче

«Ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые, и избранные, и верные».

(Откр. 17:14)

Жизнь Константина Григорьевича Ломако — пример благословенной жизни героев веры нашего времени. Пока они с нами на этой земле, мы не осознаем это в полной мере, а понимаем это ярко и отчетливо только тогда, когда Господь берет их в свой Небесный Дом. Это относится и к нашему дорогому брату Константину Григорьевичу. Он с терпением проходил долины испытаний и судов человеческих, был прекрасным свидетелем Христовым для всех, с кем соприкасался, стал отцом и наставником для многих служителей церкви. Как говорили братья в своих словах свидетельства на траурном служении, у Константина Григорьевича не было составленных больших программ по созиданию церквей, наставлению молодых служителей, привлечению новых членов церкви. Всё у него получалось и складывалось наилучшим образом по водительству Божию и при поддержке Духа Святого. Константин Григорьевич умел подсказать и направить, укрепить в вере и дать напутствие, которое оставалось в памяти на всю жизнь.

Наш дорогой брат прошел суровую школу жизни. Сначала неприятие отцом в своей собственной семье за веру и общение с баптистами, затем тяжелая работа в шахтах в качестве узника проверочно-фильтрационного лагеря, куда направили молодого Константина спустя две недели после свадьбы как «неблагонадежного» из-за его твердого следования вере в Господа, а затем последовали долгие десятилетия служения в церкви во времена атеизма и неусыпного контроля со стороны государственных органов. Неоднократно Константину Григорьевичу вместе с другими старшими братьями приходилось защищать членов церкви перед властями, отстаивать право на музыкальное и хоровое служение, на поездки молодежи в поместные церкви. Помогал Константин Григорьевич членам церкви добиваться решения их насущных проблем с жильем, с работой. Хотя для себя он сам никогда не искал «своего». Работать «на государственной работе» Константину Григорьевичу довелось и в профессии плотника.

Намерение получить дополнительное образование пришлось отложить в сторону вместе с учебниками, тем не менее, годы обучения на Библейских курсах в Москве стали для брата крепким основанием и подспорьем в духовном росте и в возрастании его, как проповедника, пастора церкви и наставника молодежи. С невероятными трудностями пришлось столкнуться руководству церкви, и Константину Григорьевичу, в первую очередь, как пресвитеру, в период, когда церковной общине было предложено властями оставить арендуемое помещение на Немиге и перебраться на окраину города, которой тогда был нынешний Путепроводный переулок. Еще колосились рядом рожь и пшеница, недалеко находился убойный цех мясокомбината, а городской транспорт и вовсе не ходил сюда. А церковная община росла и пополнялась новыми членами. Встал насущный вопрос о расширении и переустройстве молитвенного дома. В своих интервью и в материалах по биографии Константин Григорьевич дал четкую картину, каким образом, шаг за шагом, порой теряя надежду на благоприятный исход, братья добились разрешения на строительство молитвенного дома, в котором мы сегодня имеем возможность совершать богослужения, молиться Господу и благодарить Его за всё. Также спустя некоторое время встал вопрос о необходимости строительства и воскресной школы. За всё совершенное собственными усилиями, средствами и руками — слава, слава и слава Господу! Ибо только с Ним созидается всякий дом. Во всех этих делах и вопросах Константину Григорьевичу требовались немалые знания, практические навыки и смекалка, умение общаться с различными службами и инстанциями, умение решать организационные задачи. И об этом есть немало свидетельств, в том числе, приводили братья такие примеры и на траурном служении.

В деле же духовного роста и попечения о церкви, Константин Григорьевич не ослабевал, духом пламенел. Всегда, во все времена и эпохи, он чутко чувствовал, где действует Дух Святой, где слово проповедуется верно и истинно, а где отступление, где заблуждение, где уступка миру, и смело об этом говорил. Твердо и убежденно, и в то же время ласково и назидательно, пастор церкви вёл за собой вверенную ему Господом паству. И, как говорили братья, он был не лидером, но служителем, и этим влиял на людей, он был примером, образцом, цементирующим звеном в живом здании церкви.

Константин Григорьевич был аккуратным и обязательным во всех своих делах и обязанностях, скромен и сдержан в общении. И он был чрезвычайно верен и смирён в своем служении семье и близким, своей драгоценной супруге, за которой ухаживал ежедневно в течение последних 16 лет. Стоит отметить, что Константин Григорьевич обладал удивительной памятью, спустя долгие годы помнил детали и подробности событий, будь то рукоположение или бракосочетание, крещение или братский совет, общение во дворе церкви или же случайная встреча в Киевском сквере по дороге в церковь. До последнего времени наш дорогой Константин Григорьевич дорожил общением с братьями, созванивался с ними и обсуждал новые публикации и книги, говорил с ними о событиях их личной жизни и о своей собственной, о происходящем вне церкви. Безусловно, в свои зрелые годы Константин Григорьевич имел право уже больше говорить, чем слушать, это естественный ход жизни, к этому подвигает и возраст, когда время уже коротко, и ценный опыт, и мудрость, которую Господь обильно посылает зрелым мужам, «светилам» и работникам Его нивы. Именно поэтому Константину Григорьевичу удавалось в беседе затронуть животрепещущие темы и дать ответы на вопросы, даже когда эти вопросы не были произнесены собеседником вслух. Дух Господень, Дух Святой открывал ему, что и когда нужно сказать.

С теплотой в сердце называем Константина Григорьевича отцом и наставником, как родного и близкого всем нам, членам большой церкви, которая вмещает в себя больше, чем церковь «Голгофа». Ибо он был и есть для нас пример мудрости, терпения и служения мужа Божия, «званого, избранного и верного».